Я бы в блогеры пошел...

Я бы в блогеры пошел...

Пообщавшись с ведущими блогерами Северо-Запада России, журналист «Республики» задумался, чем он хуже.

Десант блогеров из Питера, Москвы и Ярославля, высадившийся на прошедшей неделе в Карелии, одним своим видом вызвал ревность и, чего греха таить, зависть. По крайней мере у меня. Посудите сами. Дают тебе редакционное задание — быть там-то, поговорить с тем-то, осветить то-то, акцент сделать на том-то и материал сдать во столько-то. Кряхтя, выполняешь все порученное (кряхтя в полном смысле слова: штатив, который вежливый тележурналист тащит за оператором, весит немало). При этом все факты, которые излагает журналист, должны быть проверены, все точки зрения приведены, все комментарии согласованы.

Материал готов, и за него берется редактор, у которого ни чувства юмора, ни полета воображения. В результате шедевр сокращен, выхолощен и превращен в банальную новость.

А блогер?

• За любым, самым невинным журналистским материалом потребителю мерещатся уши заказчика — владельца издания.

Сидит себе человек, услышал что-то — и давай строчить на страничке в Твиттере, что на ум взбредет. И что интересно: читают их! Взыскательный читатель/зритель, требующий от журналиста абсолютной точности, блогеру прощает практически все. Еще лет пять назад попробуй в газете написать, что уголовное дело заведено — ветераны-силовики  тебя порвут, как мойву, потому что дело не заводится, а возбуждается. Или сообщи, что яхты плавали — позор! Яхты ходят, а плавает всякое в проруби, и это не моржи... Блогерам все сходит с рук. А чего с них взять — они же не профессионалы!

Тогда встречный вопрос: почему столько внимания к написанному непрофессионалами, когда есть мы — специально обученные, натасканные, проверенные? У нас доступ к документам, у нас собственные источники, у нас многолетний опыт — а читают их. Где логика? Каким образом они выжили нас с информационного поля, словно апачей с прерий?

Мне кажется, дело в доверии. Чего греха таить: за последние годы профессиональная журналистика себя изрядно дискредитировала. Не то чтобы врали много, хотя и этого хватало. Но за любым, самым невинным журналистским материалом потребителю мерещатся уши заказчика — владельца издания. И пусть материал точен и выверен, сразу вспоминается анекдот: сервиз-то мы нашли, но вот осадочек остался.

Блогер гораздо менее формализирован. Он не связан никакими обязательствами, кроме обязательств по отношению к самому себе, а значит, на него трудно надавить. Он оперирует не фактами, а суждениями, он не несет юридической ответственности за написанное (кроме экстремизма, разумеется), его, в конце концов, нельзя уволить с работы. Отсюда свобода мышления и широта тем. А этого читателю в последнее время как раз и не хватает.

Интересно в данном случае и поведение власти, которая все чаще напрямую беседует с представителями блогосферы. По логике вещей, чиновники и политики должны бояться блогера, как хиппи весеннего призыва: этот бесстрашный труженик Твиттера, не связанный этическими нормами репортера и не ограниченный уставом Союза журналистов, может потребовать ответа на любой вопрос. Но власть идет с ними на контакт, и тоже прощает вещи, которые никогда не спустили бы журналисту. Своими глазами видел: на встречу с главой Карелии, проводимой в формате пресс-конференции, питерский блогер пришел с женой и тремя детьми, включая грудного младенца. И ничего, пустили...

Теперь вопрос шкурный: популярность популярностью, но кушать что-то надо, не так ли? Журналист получает зарплату или авторский гонорар от работодателя, а блогер что, на подножном корму живет? Не верю — видел, какая аппаратура была в руках этих раскованных ребят... Значит, кто-то им платит, и платит очень неплохо — в Карелию вся эта делегация приехала за счет спонсоров и на собственные средства.

«Что делать?» — спросят коллеги. Значит, так: прекратить истерику, собрать в кучу собственный талант, опыт и связи, провести масштабное журналистское расследование и найти этих самых спонсоров, чтобы тоже стать блогерами. Похоже, ближайшее будущее за ними.

Максим Берштейн

Республика Карелия